Хонгор сошел с бегунца, прикрепил к луке
Повод из пуха верблюжьего и серебра
И на гранитной стене, в щербине ребра,
Воин уселся, чумбур натянув стальной.
Сверху жара полуденная Хонгра пекла,
Снизу пекла нагретая солнцем скала...
Все ж просидел богатырь, несмотря на зной,
Семью семь — сорок девять томительных дней.

«Вот уже месяца Юр настала пора,
Вот подо мною белеет Эрклю-гора,
Кажется, встреча должна состояться на ней,
Кажется, мой Цеджи ошибиться не мог!»—
Так он промолвил и посмотрел на восток:
Тонкая пыль поднялась до седых облаков.
Что это, вихря столбы? Но вихрь не таков.
Это — не вихрь, и не дождь, и не смерч, и не снег,
Это — коня богатырского быстрый бег,
Это — копытами поднята пыль вдали!

Быстрым Цохором недаром коня нарекли.
Был он известен даже в стране холодов.
Он издавал ноздрями звуки рожка —
Сорок печальных и сорок веселых ладов.
Звали Беке Цаганом его ездока.
В землях мангасов прославлен Беке Цаган,
Был он грозою ста двенадцати стран;
Много врагов секира косила его,
Хонгрову мощь превосходит сила его...

Выехал Алый Хонгор навстречу ему.
Храбрый Цаган обратился с речью к нему:
«Эй ты, без роду, без племени, без языка,
С огненными глазами случного быка,
Ветром носимый, подобно свистун-стреле,
Изгнанный всеми владыками навсегда,
Блудный изгой, отверженец на земле,
Эй, говори, откуда бредешь и куда?»

Неукротимый ответствовал исполин:
«Джангар — мой властелин, предводитель дружин.
Ханство мое — одна из алтайских вершин.
Сила моя — несметный великий народ.
Он забывает в сраженьях слово: назад!
И повторяет в сраженьях слово: вперед!
Бумба — моя отчизна, где каждый богат,
Все родовиты, нет бедняков и сирот,
Смерти не знают в нетленной отчизне там,
И мертвецы возвращаются к жизни там.
Этой страною враг никогда не владел:
Стал я бронею мирских и духовных дел!»

Молвил Цаган: «Слушай ты, говорящий со мной!
Если ты — пуп небес и тверди земной,
Если перед тобою трепещут враги,
Если твой меч купался в мангасской крови,—
Чей же ты сын? Прозванье свое назови!»

[<<][<] [9] [10] [11] [12] [13] [>][>>]